Историческим местом проживания предков современных турок-месхетинцев России на протяжении многих столетий была Месхетия, ныне входящая в состав Грузии. В 1944 г. турки-месхетинцы из Грузии были депортированы в республики Средней Азии, более половины из них было расселено в Узбекистане. В июне 1989 г. в Ферганской долине Узбекистана произошли массовые столкновения узбеков и таджиков с турками-месхетинцами, которые сопровождались погромами, в результате которых община месхетинцев понесла многочисленные жертвы. До сих пор нет единого мнения, что послужило непосредственной причиной этих погромов и кто являлся их непосредственным организатором. После вмешательства Советской армии ситуация постепенно стабилизировалась, однако турок-месхетинцев пришлось эвакуировать. В результате турки-месхетинцы оказались рассеянными главным образом по Центральной и Южной России [1].
К концу 1990-х годов на Юге России сложилась напряжённая ситуация в сфере межэтнических отношений турок-месхетинцев и местного русского населения. Особенно остро эта проблема встала в Краснодарском крае. Вопрос о ситуации сложившейся на юге России вокруг общины турок-месхетинцев был поднят Президентом России Владимиром Путиным на расширенной коллегии МВД России, состоявшейся 25 декабря 2001года [2,3]. В числе прочего на коллегии МВД был поставлен вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания этой общины на территории Краснодарского края [2].
В руки сотрудников правоохранительных органов в Ростовской области неоднократно попадали распространяемые в среде месхетинцев брошюры, изданные в Турции на русском и турецком языках, содержащие утверждение, что территория всего Северного Кавказа, Кубань, Дон и Астрахань — исконно турецкие земли, которые необходимо вернуть их законному владельцу. Не без участия Анкары к 2002 г. произошли и некоторые изменения в мировоззрении месхетинской общины: увеличилось число месхетинцев, считающих, что территория Краснодарского края должна принадлежать Турции [2].
В конце 1990-х годов в Ростове-на-Дону поселилась группа граждан Турции, официально прибывших для обучения в Ростовском государственном университете. Все они были членами организации «Нурджулар» и параллельно с обучением в ВУЗе вели активную преподавательскую деятельность в месхетинских общинах. После окончания университета большинство из них стали заниматься коммерческой деятельностью, на часть доходов от которой была организована структура под названием «Российско-турецкий образовательный центр». Однако это вызвало подозрение у местных правоохранительных органов, и часть граждан Турции были высланы за пределы России, а деятельность центра была приостановлена [1, 4].
Секта «Нурджулар» фактически представляет собой своеобразную спецслужбу, занимающуюся сбором информации о положении в социально-политической, экономической и других сферах в регионах проживания тюркоязычных народов. В самой Турции организация запрещена, однако турецким государство негласно приветствуется её деятельность за пределами [5].
По сведениям краснодарских контрразведчиков и краснодарского краевого ГУВД, эмиссары турецких и других спецслужб в начале 2000-х годов активно использовали месхетинские общины для сбора развединформации о военных и экономических объектах Кубани. В 2002 г. на территории Краснодарского края было выявлено восемь турецких шпионов [2].
В 1990-е годы отмечалось появление ваххабитских эмиссаров в среде турок-месхетинцев проживающих в российских регионах. Так, к примеру, в 1997 г. в г.Шахты Ростовской области прибыл называющий себя «имамом» проповедник, который, по словам ростовского муфтия Джафара Бикмаева, был приверженцем ваххабизма. Ваххабитский миссионер ходил с проповедями по домам, в которых живут турки-месхетинцы [6].
19 июня 2000 г. в Законодательном собрании Краснодарского края (ЗСК) прошло совещание, на котором обсуждались миграционные процессы в регионе. С докладом на эту тему выступил заместитель главы администрации края Н. Харченко, который, опираясь на данные правоохранительных органов, сообщил о том, что среди месхетинских турок действуют эмиссары ваххабитов [7].
В 2004 г. в постановлении Законодательного Собрания Краснодарского края «Об утверждении краевой целевой программы гармонизации межнациональных отношений и развития национальных культур в Краснодарском крае на 2005 год утверждалось: «Заметно активизировалась в крае деятельность эмиссаров исламских религиозных организаций, представителей ультрарадикального религиозного течения — ваххабизма, сторонники которого ставят своей целью создание единого исламского государства на Северном Кавказе» [8].
В связи с активизацией пропаганды ваххабизма и других форм исламского радикализма в местах компактного расселения мусульман в регионах России актуализировалась проблема существования подпольных мечетей и подпольных медресе. Ещё в начале 1990-х годов ваххабиты в северокавказских республиках стали организовывать религиозные учебные заведения, не подчиняющиеся официальным исламским структурам (духовным управлениям мусульман) [9, 10].
В современный период занятия с учащимися подпольных медресе обычно проходят на квартирах и в частных домах по литературе, не соответствующей традиционному исламу, распространённому среди народов России. В ряде случаев подпольные медресе базируются в частных домах, которые внешне выглядят как мечети с минаретами, однако по документам они проходят как обычные частные домовладения. Обычно подпольное медресе – это жилое помещение, переоборудованное в мечеть или молельную комнату, где проповедуют и обучают прихожан сторонники радикальных толков ислама. Частные мечети, при которых работают подпольные медресе, нередко базируются при гостиницах и кафе. Их главная особенность – неподчиненность официальным духовным управлениям мусульман. В частных мечетях выступают с проповедями арабские миссионеры. Хозяева частных мечетей и медресе не брезгуют выклянчиванием грантов на образовательную деятельность от арабских спонсоров, весьма щедрых в плане распространения среди мусульман России идей «чистого ислама» [11]. По мнению ряда экспертов, конфликтный потенциал подпольных медресе весьма высок. Нельзя исключать, что в подпольных медресе учащихся обучают не только основам «чистого ислама», но и таким навыкам как самостоятельное изготовление взрывчатки из подручных средств и правильное обращение с «поясом шахида».
В Ростовской области в настоящее время функционируют нелегальные мечети (среди населения области за ними закрепилось название «малые мечети»), при них действуют «мусульманские общины» при которых ведут «образовательную» деятельность нелегальные медресе. В частности, в области действует несколько «неофициальных» мечетей, прихожанами которых преимущественно являются выходцы из Дагестана и других северокавказских республик. Такие мечети не подчиняются ни одному из духовных управлений мусульман, зарегистрированных в России и по существу представляют собой автономные религиозные организации, которые нередко нигде не зарегистрированы. Во многих случаях «подпольными» и «нелегальными» эти мечети можно называть весьма условно, т.к. их прихожане ни от кого не скрывают существование этих автономных религиозных общин.
Созданные нелегально «малые мечети» используются представителями различных радикальных религиозных организаций, в том числе запрещенных к деятельности на территории России. Занятия в нелегальных медресе при частных мечетях проводят приверженцы исламского радикализма – салафиты/ваххабиты, хизб-ут-тахрировцы, ихванисты (члены организации «Братья-мусульмане»), а также приверженцы организации «Джамаат Таблиг» (таблиговцы). В «малых мечетях» Ростовской области эти организации периодически проводят «дагваты» (призывы) для вовлечения в свою организацию новых адептов. Посещают эти подпольные медресе и представители турецко-месхетинской молодёжи.
В 2011 г. на интернет-портале «Salsk News» было опубликовано интервью с молодым мусульманином по имени Руслан (этническая принадлежность этого человека в публикации не указывается), который поделился своими воспоминаниями о том, как был активным членом «мусульманской общины» в Ростове-на-Дону. «Пришел туда за знаниями об исламе, а все сводилось к пропаганде «подвигов воинов Аллаха», то есть боевиков, которые в Чечне убивали наших ребят!» — вспоминает он. По словам Руслана, он «ушел от них после того, как понял, что это настоящие ваххабиты». Как сообщил молодой человек, в «мусульманской общине» он встречал и «русского мусульманина» Виктора Сенченко, который позже был опознан среди убитых боевиков в Нальчике. Муфтий Ростовской области, один из лидеров татарской общины Донского региона Джафар Бикмаев сообщил о том, что в «мусульманскую общину», о которой рассказал Руслан, привозилась литература ваххабитского толка, организация имела связи с ваххабитами [12].
В октябре 2006 г. автор данной статьи в посёлках и станицах Краснодарского края беседовал с местными жителями из числа турок-месхетинцев. Уже тогда представители старшего поколения этой этнической группы отмечали, что под влиянием общения с молодыми выходцами из Дагестана, которые обучаются в краснодарских ВУЗах, отдельные представители месхетинской молодёжи увлекаются идеями «чистого ислама», и упрекают представителей старшего поколения в том, что они исповедуют «неправильный ислам», «язычество под видом ислама». Кроме того, представители старшего поколения турок-месхетинцев отмечали такое явление как «кавказизация» месхетинской молодёжи, когда молодые турки начинают копировать поведение и манеру речи выходцев из Дагестана.
При этом представители старшего поколения данной этнической группы высказывали мнение, что менталитет и манера поведения турок-месхетинцев всегда отличались от аналогичных характеристик народностей Дагестана, и высказывали недовольство подобным «подражательным» поведением месхетинской молодёжи. По словам турок-месхетинцев, с которыми приходилось автору общаться в Краснодарском крае, для месхетинского сообщества Ставропольского края, с которым у них имеются родственные связи, также актуальна «кавказизация» молодёжи [13].
В свете вышеописанных фактов «кавказизации» представляет интерес информация о поведении в российской армии турок-месхетинцев, призванных на срочную службу. Поскольку в российской армии имеют место быть проявления этнической «дедовщины», турки-месхетинцы примыкают к той этнорегиональной группе солдат, которая «правит» в казарме: если в воинской части тон задают представители кавказских народов, то месхетинцы примыкают к ним, позиционируя себя тоже в качестве кавказцев, а если воинскую часть «держат» русские военнослужащие, то они не позиционируют себя как кавказцев, а наоборот, подчеркивают свою российскую общегражданскую идентичность [14]. Отмечены случаи, когда служащие в воинских частях расквартированных в Приволжско-Уральском военном округе представители народов Дагестана и примыкающие к ним «кавказизированные» турки-месхетинцы открыто позиционировали себя в качестве салафитов [15].
Тогда же, в 2006 г. представители турецко-месхетинской общины Краснодарского края рассказали о том, что месхетинская молодёжь Краснодарского и Ставропольского краёв осваивает новый вид «отхожего промысла» в виде поездок на заработки в районы нефте- и газодобычи в северные регионы России. В настоящее время турецко-месхетинская молодёжь в разных регионах России участвует в процессах трудовой миграции, в т.ч. выезжая на заработки на север страны [16].
Есть данные о том, что в Центральной России и Сибири молодые турки-месхетинцы становятся членами интернациональных молодёжных «джамаатов». По мнению исламоведа Ахмета Ярлыкапова, на Севере России «благодаря» наличию молодёжных «джамаатов» радикализация молодых мусульман (выходцев из южных регионов России) усиливается [17]. Среди молодёжи традиционный ислам сдает позиции под напором привнесённых из-за рубежа радикальным фундаменталистских версий ислама. Подобные «джамааты» являются основой экстремистских движений. Зачастую в таких интернациональных «джамаатах» состоят выходцы из стран Ближнего Востока, Пакистана, Таджикистана, Узбекистана, но в основном общины объединяют представителей народов Северного Кавказа. Через иностранцев часто осуществляется связь со «спонсорами» из мусульманских стран [17]. В «джамаатах» рапространены идеи радикального исламизма, поскольку многие их лидеры получали религиозное образование в Саудовской Аравии и других арабских странах. При этом следует указать, что в современный период среди членов боевых групп молодёжных джамаатов действующих на территории России уживаются представители самых разных течений радикального ислама: ваххабиты, хизб-ут-тахрировцы, ихванисты ( «Ихван-аль-Муслимун» — «Братья-мусульмане»).
Так, в результате проведения спецоперации силами МВД 25 ноября 2010 г. в Нурлатском районе Татарстана была уничтожена группа вооружённых радикал-исламистов в количестве трёх человек. Позднее выяснилось, что группа радикалов не ограничивалась тройкой ликвидированных. Среди членов «джамаата» были как приверженцы организации «Хизб-ут-Тахрир», так и собственной ваххабиты [18].
Молодёжные «джамааты» на юге России оформились в начале 1990-х. Тому способствовали оппозиционные настроения по отношению к официальным исламским структурам (духовным управлениям мусульман), которые по мнению молодёжи «обслуживают интересы продажных чиновников», и в целом критическое отношение к традиционному исламу, последователи которого принадлежали в основном к старшему поколению [10]. Лидеры мусульманской молодёжи выступали против суфизма и народного ислама, «полного языческих предрассудков». «Джамааты» представляют собой сетевую структуру: автономные группы, координирующие свои действия с использованием электронных средств связи. В рядах интернациональных «джамаатов» присутствуют выходцы из Краснодарского края и Ростовской области [19].
«Молодёжные «джамааты» экстерриториальны. Один джамаат может охватывать несколько автономных групп. Через призму этих событий стоит внимательно присмотреться к тому, что происходит в молодежной среде Ростовской области», — считает председатель ЮНЦ РАН, академик Геннадий Матишов. Необходимо учитывать, что с появлением большого числа экономических переселенцев из республик Северного Кавказа в «русские» области и края привнесена идеология ваххабизма. Только в Ростовской области проживают примерно 280 тысяч переселенцев, включая около 30.000 турок-месхетинцев. По мнению ученого, все эти обстоятельства должны учитываться представителями власти и ВУЗовской общественности [19].
В начале 1990-х гг. в республиках Северного Кавказа среди тюркских народов (включая турок-месхетинцев) имели определенное распространение идеи пантюркизма, а среди представителей других кавказских народов, традиционно исповедующих ислам – протурецкий вариант панисламизма (согласно которым все населённые мусульманами земли Кавказа должны войти в состав Турции). В последние же годы идеи пантюркизма и протурецкого панисламизма в республиках Северного Кавказа практически сошли на нет, и сегодня идеология сепаратистского движения в регионе базируется на религиозных доктринах, которые принято обозначать как «ваххабитские». Члены бандподполья воюют не за создание независимых национальных государств, и не за присоединение земель юга России к территории турецкого государства. Главная их цель — разрушение «безбожной империи», как они называют Россию, и создание на Северном Кавказе территории, находящейся под управлением законов шариата, и которая стала бы одной из основ для объединения всех мусульман мира во всемирный халифат. Для членов ваххабитских «джамаатов» этническая принадлежность человека не имеет значения, они знают только один народ – мусульманский.
То, что среди проживающих в регионах России турок-месхетинцев имеются приверженцы «радикального ислама» — факт, который невозможно не замечать. Пока эти люди составляют крайне незначительное количество в общей массе месхетинцев в России. Однако число приверженцев религиозного радикализма среди них с каждым годом будет увеличиваться.
В настоящее время контакты турецких околоправительственных структур с национальными организациями тюркских народов в постсоветских странах осложнены тем, что традиционная апелляция Анкары к тюркской этнокультурной идентичности встречает все большее противодействие со стороны радикал-исламистов. Усиления исламистских (ваххабитских) настроений особенно следует ожидать среди тех представителей месхетинской молодёжи, которые тесно общаются с выходцами из Дагестана и других республик Северного Кавказа.
Нарастающее усиление влияния идей «радикального ислама» на мусульман юга России делает вполне возможным появление среди турок-месхетинцев целых групп сторонников «джихада до победного конца», состоящих преимущественно из молодежи.
Среди значительной части молодёжи в южных регионах России распространяются убеждения, что в условиях, «когда везде господствует несправедливость и коррупция», наилучшее решение — это ввести шариат [10].
Изучение тенденций последних лет у других тюркских народов России и Украины (поволжских татар, башкир, крымских татар) показывает, что националистический и пантюркистский потенциал представителей радикальной части национального движения неуклонно снижается, тогда как актуальность исламистского потенциала неуклонно усиливается [18, 23].
В частности, в национальном движении крымских татар мы видим практически полное слияние националистов с религиозными фундаменталистами при идеологическом доминировании последних. В Башкирии также наблюдается слияние националистически настроенной молодёжи с ваххабитами [18].
Чечня и другие республики Северного Кавказа также показывают нам примеры того, как националистические активисты перерождаются в «моджахедов».
Для создания новых сегментов сети боевых групп лидеры «джамаатов» используют агентов – людей, которые (сами либо их родственники) подверглись карательному воздействию со стороны правоохранительных органов. В среде турок- месхетинцев потенциально этому может способствовать то, что с начала 1990-х годов сотрудники МВД в Краснодарском крае допускали «жесткие» меры воздействия по отношению к представителям местного месхетинского сообщества. Это породило протестные настроения как среди местных турков-месхетинцев, так и среди представителей данного этноса в соседних областях и республиках.
Кроме того, неблагоприятным фактором, способствующим распространению идей радикального ислама в среде турок-месхетинцев, является географическая близость Краснодарского края к Крыму. Кубанские и ростовские месхетинцы поддерживают связи с турками-месхетинцами, проживающими в Крыму и прилегающих областях Украины. Российские турки-месхетинцы приезжают на территорию Украины, как правило, по рекомендациям родственников, для получения религиозного образования. Приезжают из разных регионов России, в частности, из Ростовской области и Краснодарского края. Как правило, они подпадают под влияние Духовного управления мусульман Украины, руководство которого является сторонником хабашитского суфизма в шафиитской интерпретации. Однако среди прибывших из России турок-месхетинцев Донецкой, Херсонской областях и в Крыму активно ведут пропаганду адепты ваххабизма и других радикальных исламских течений [24].
В Крыму при попустительстве украинских властей уже много лет действовали организации исламских радикалов: «Джамат-и-Ислами», «Исламская партия Крыма», «Хизб-ут-Тахрир», «Джамаат таблиг», «Братья-мусульмане» и другие. Так, общины организации «Хизб-ут-Тахрир» в Крыму имелись в Симферопольском районе (Пионерское, Перевальное, Андрусово, Доброе и так далее), в Белогорском (Белая Скала, Новокленовка), Судакском (Грушевка, Холодовка), Джанкойском (Орденоносное), Первомайском (Кормовое), а также в Кировском, Красноперекопском, Красногвардейском, Ленинском, Нижнегорском, Алуште и Большой Ялте. Среди приверженцев организации «Хизб-ут-Тахрир» в Крыму были и турки-месхетинцы. Например, среди лидеров «Хизб-ут-Тахрир» в Крыму был известен проживавший в посёлке Октябрьский некий Мурад М., турок-месхетинец, гражданин России, проживающий нелегально на Украине с 2003 года [25].
Он активно занимался пропагандой создания всемирного халифата как среди крымско-татарского населения, так и среди приезжающих из России с целью «духовного просвещения» турок-месхетинцев. Среди проживающих в Крыму турок-месхетинцев были и приверженцы собственно ваххабитской идеологии. Приверженцы разных течений исламского радикализма легко находят общий язык между собой для достижения общей цели — построения всемирного халифата. Крымские приверженцы радикального ислама поддерживают связи с членами молодёжных «джамаатов» действующих на территории Российской Федерации.
Турки-месхетинцы Чаплынского района Херсонской области Украины поддерживали связи не только со своими родственниками в Краснодарском крае и Ростовской области, но и с месхетинцами проживающими в Казахстане и Киргизии [24].
В этой связи целесообразно привести данные о распространённости идей исламского радикализма среди месхетинцев проживающих в Средней Азии. По данным Н.Курбановой, в рядах движения «Хизб-ут-Тахрир» в Киргизии около 15 тыс. человек, из которых 20% составляют наряду с кыргызами и узбеками представители не местного населения — татары, русские, курды, чеченцы, турки-месхетинцы) [26].
По данным Р.С. Саидова (2010 г.), среди членов «Хизб-ут-Тахрир» в Казахстане и Киргизии не менее 300 турок-месхетинцев [1].
На наш взгляд, в среде турок-месхетинцев России с точки зрения отношения к исламской религии целесообразно выделить три группы: а) формальные мусульмане, которые плохо знают основы ислама, зачастую даже не читали Коран, мечеть посещают крайне редко либо не посещают вообще (к мусульманам они себя причисляют по факту принадлежности к этносу турок-месхетинцев; б) практикующие мусульмане-традиционалисты; в) приверженцы идей «радикального ислама» («чистого ислама»), сторонники идеи всемирного халифата.
По всей видимости, в настоящее время среди проживающих на территории России турок-месхетинцев носители идей «радикального ислама» представляют собой незначительное меньшинство. Однако ситуация неизбежно будет меняться в худшую сторону – всё больше турок-месхетинцев (прежде всего из числа молодёжи) будет вовлекаться в орбиту антигосударственной деятельности ваххабитов и приверженцев других радикальных течений в исламе.
Несмотря на распространение идей пантюркизма в месхетинских общинах, в среде турецко-месхетинской молодёжи следует ожидать усиление радикально-исламистских настроений и ослабление (или даже исчезновение) собственно пантюркистских идей.
Примечания:
1. Саидов Р.С. Турки-месхетинцы: современное социально-политическое положение // Современные евразийские исследования. – СПб, 2010
2. Скобенников А. Экспансия турецких спецслужб на территории России (2005) // http://www.segodnia.ru/?part=article&id=366
3. Джерелиевский Б. Кубань: призрак Косово // Спецназ России N 06 (68) июнь 2002г.
4. Патеев Р.Ф. Мусульмане в Ростовской области (2004) // http://i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-2747.html
5. Давыдов М.Н. Деятельность турецкой религиозной секты «Нурджулар» (2007) // http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/03-11-07b.htm
6. Слепцов С. Мечеть на продажу? // Наше время (Ростов-на-Дону). — 12.04.2007
7. Беженцы, переселенцы… Сегодня их миллион, а завтра?.. // Кубанские новости (Краснодар). — 21.06.2000
8. Постановление Законодательного Собрания Краснодарского края от 8 декабря 2004 г. № 1134-П «Об утверждении краевой целевой программы гармонизации межнациональных отношений и развития национальных культур в Краснодарском крае на 2005 год».
9. Патеев Р.Ф. Современное мусульманское духовенство и основные проблемы реформирования системы исламского образования на Северном Кавказе // Кавказские записки. — № 2 (3), 2010
10. Хизриева Г.А. Доклад на конференции «Влияние Саудовской Аравии на мусульманскую умму Татарстана и России» // Умма (Казань). - № 2 (декабрь). — 2011
11. Ордынский В. Ваххабизм в России: вопросы исламского образования (19.01.2011) // http://www.kazan-center.ru/osnovnye-razdely/14/217/
12. Ваххабизм за ширмой ислама? (19.10.2011) // http://salsknews.ru/novosti/mezhnatsionalnye_otnosheniya/vahhabizm_za_shirmoy_islama_.html
13. Полевые материалы автора.
14. Личные наблюдения автора.
15. Информация получена автором в 2006 г. в ходе беседы с офицерами частей Минобороны и внутренних войск МВД РФ.
16. Обсуждение на форуме www.elbrusoid.org/forum/forum3/topic8264
17. Ярлыкапов А.А. Северокавказские молодежные джамааты // Новые этнические группы в России / Под ред. В.В.Степанова, В.А.Тишкова. — М., 2009
18. Сулейманов Р.Р. Нетрадиционные для коренных мусульманских народов России течения зарубежного ислама: распространение, конфликтный потенциал, меры противодействия: доклад на конференции «Духовная безопасность России и нетрадиционные религиозные движения» (27.01.2011) // http://www.kazan-center.ru/osnovnye-razdely/16/226/
19. Слепцова Е. Наших вербуют // Наше время. — № 280. — 26.07.2011
20. Обсуждение в социальной сети vkontakte.com/topic-83_22869966
21. Обсуждение на форуме www.kavkazweb.net/forum/lofiversion/index.php/t47615.html
22. Обсуждение на форуме http://circassia.forumieren.de/forum
23. Амелина Я. А. Религиозно-политические искания радикальной части татарского национального движения и внешний фактор // Проблемы национальной стратегии». — № 3. - 2011
24. Александрова Н. Современная история ислама на территории Украины // Современные евразийские исследования. – СПб, 2010
25. Язвицкая В. До халифата недалеко? // Крымский ТелеграфЪ. — № 161. — 16.12.2011
26. Курбанова Н. Особенности проявления политического ислама в Кыргызстане (28.04.2009) // http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1240897920
http://www.riss.ru/analitika/3023-turki-meskhetintsy-v-rossii#.U07Wyvl_sdA
