Александр Артемов
 

Как элита российского общества едва не растранжирила будущее страны
В последнее время либеральную общественность все более беспокоят результаты социологических исследований, которые показывают поддержку правительству на фоне того, что правительство-то, по мнению этой общественности, в своей стратегии все более скатывается к методам советского авторитарного режима. Особенно эта тревога усилилась на фоне экономических санкций мирового сообщества, которые с необходимостью подталкивают правительство России к разработке мобилизационной стратегии импортозамещения.

Суть этой тревоги понятна. Либеральная общественность и крупнейшие собственники – по разным, правда, поводам – испытывают не самые радужные воспоминания о советском периоде российской истории. Но из тревоги вырастает сакраментальный вопрос: «Что делать?». А для верного решения этого вопроса желательно понимание природы дрейфа настроений большинства населения России.

Вот, например, не так давно докторант Колумбийского университета (Нью-Йорк, США) Мария Снеговая опубликовала в газете «Ведомости» заметки, в которых посетовала на закостенелость мировоззрения, сформированного в условиях авторитарного режима, и «непонятливость» 80% российских граждан. Они, видите ли, поддерживают правительство «на фоне ухудшения экономической ситуации». По мнению Марии, экономическая стратегия импортозамещения является глубоко ошибочной и объяснения этого иррационального феномена лежит исключительно в области психологии.

Вполне вероятно, что некоторые психологические особенности восприятия окружающей реальности в формировании мнения многих российских граждан проявляются. Но, если вдуматься, то результаты социологических исследований, выявившие этот феномен возрастания поддержки власти в последние месяцы, объяснимы не только с точки зрения мимолетных настроений, но и вполне рационально. И объяснимы как раз с точки зрения экономики.

Политика известного изоляционизма связана в глазах общества со временами Советского Союза. Тогдашнее откровенное противостояние с Западом в гонке за статус великой державы вынуждало страну организовывать у себя производство практически всей необходимой промышленной продукции и потребительских товаров. Не обремененное знаниями экономических теорий население воспринимало тогда и воспринимает ныне состояние экономики по индексам личного благополучия. А более половины россиян своим общественно-историческим опытом ощущают положительную корреляцию личного благополучия и тогдашней стратегии «импортозамещения» своей Отчизны.

Надо бы пояснить. В семнадцатом томе трудов российского фонда Карнеги сотрудник Государственного исследовательского университета Высшая школа экономики Лилия Овчарова с коллегами опубликовала обстоятельное исследование динамики доходов и расходов россиян с 1991 по 2011 год. На рисунке 2 упомянутой работы можно ясно видеть, что к 1992 году доходы 4-5 квентилей упали вполовину, а доходы 1-3 квентилей – в 3-4 раза по сравнению с уровнем 1991 года (для справки: квентиль – пятая часть населения страны, сгруппированная по уровню дохода). Это, как мы все помним, был как раз год официального презрения поддержания статуса мировой державы и старт гонки за личным благосостоянием. Пятый квентиль это благосостояние сразу начал ощущать, к 2002 году восстановил стартовый уровень и к 2007 году удвоил его. Четвертый квентиль несколько задержался на старте, но к 2005 году и он оправился от потрясений радикальных реформ, и к 2007 году превысил уровень 1991 года на 25%. Здесь все ровно. Ностальгировать по отвлеченному «государственному величию» разумных поводов нет.

А вот с остальным народом все пошло не так гладко. Даже вообще не туда. Для них 90-е годы прошли в спазмах выживания, и хоть какой-то подъем от провального 1992 года наметился только в начале нулевых. С разной степенью успешности. К 2007 году 3-й квентиль восстановил дореформенный уровень, 2-й квентиль достиг ¾, а 1-й – только половины уровня 1991 года. За сим наступила стабилизация. Подкрался мировой кризис. И ежели с начала нулевых многие утешались зримым повышением благосостояния, дававшим надежду хотя бы на будущее, то с 2007 года эти надежды растаяли.

Ну, вот теперь более-менее понятно. У трех квентилей (это – 60% населения) 20 лет погони за личным благосостоянием прошли впустую. С точки зрения их мировосприятия именно эти годы инвестиционной открытости, реализации парадигмы интеграции в мировую экономику, и индивидуальной активности, не обремененной никакими общественными обязательствами, и были самой масштабной экономической ошибкой. И никакой психологии – чистая экономика. Поэтому положительное отношение к державной риторике здесь вполне объяснимо. Для них как раз воспоминание о статусе великой державы связано с более высоким уровнем их личного благосостояния. А отсюда и надежда – хоть в нынешних условиях и эфемерная – в процессе восстановления державного статуса поправить и личные дела.

К слову о психологии. При всей «закрытости сознания, склонного к догматизму и беспрекословному подчинению авторитетам», обусловленному тогда тем обстоятельством, что «в авторитарных системах ситуация усугубляется тем, что правдивая информация о режиме не находится в открытом доступе», российский народ 23 года назад поначалу вполне спокойно воспринял декларированную смену парадигмы общественного развития – примат интересов личности и открытость экономики. Ведь на баррикады тогда никто не вышел. Противостояние у Белого дома было лишь локальным эпизодом. А все население стало пытаться адаптироваться к новым условиям. С разной степенью успешности. И вот здесь следует присмотреться к структуре социальных изменений за прошедшие годы.

Следует иметь в виду, что категорию «новых русских бедных» составляют не только ленивые необразованные маргиналы, тупо стоящие с протянутой рукой к государству. Хотя имеются и такие. И в заметном числе. Но не о них речь. В числе первых квентилей оказалось достаточно много вполне добросовестных и образованных работников в самом трудоспособном возрасте. Они оказались там не по своей воле. И не по лености. Просто по ним катком прошлись институциональные реформы.

Девяностые годы прошли под знаком открытой деиндустриализации. Прекратили свое существование целые отрасли. В России уже практически не существует тяжелого машиностроения, легкой промышленности, не производится бытовая техника. На ладан дышит приборостроение, авиастроение, судостроение, ракетостроение (вон опять очередной «Протон» ушел «за бугор»). Да можно много чего перечислять. А ведь это тысячи заводов, проектных организаций, исследовательских институтов. Зачастую в моногородах, где источников доходов невозможно найти при любой активности и мобильности. Закрывалось все это под красивым лозунгом «освобождения от невыносимого балласта военно-промышленного комплекса и неэффективных производств». Но привело только к потере миллионов рабочих мест. С соответствующей потерей доходов.

А флагманы экономики, освободившись от гнета военных расходов и «неэффективных заводов» не спешат открывать вместо них другие – более эффективные и прибыльные, с высокотехнологичными и, соответственно, более высокооплачиваемыми рабочими местами. И никто, кроме владельцев крупных корпораций инициировать и реализовать подобную задачу не в состоянии. Во всем мире так. А ведь к началу реформ в распоряжении у новых собственников было главное условие инноваций – громадный обученный и квалифицированный корпус индустриальных инженеров и рабочих. Чего бы еще нужно для масштабного научно-технологического рывка? Но нет. А нынче, после 20 лет массовой «подготовки» коммерсантов и менеджеров для «открытой экономики», этого ресурса уже нет. И кем выполнять поручения президента об «импортозамещении» – непонятно. А в отсутствие массовой высокотехнологичной индустрии доходам значительной части населения просто неоткуда взяться.

И бессмысленно уповать в этих условиях на малый бизнес. Он по определению занимает нишу производства потребительских товаров и оказания услуг. Целевым сегментом для него являются, главным образом, домохозяйства. А с какими деньгами выйдут на рынок домохозяйства, если заводы позакрывались и доходы половины населения страны не вернулись и так к весьма скромному советскому уровню? Поэтому малый бизнес и продолжает пребывать в зачаточном состоянии, несмотря на меры его поддержки. Ну, нету для него достаточного платежеспособного спроса!
Поэтому-то 80% населения и воспринимает поворот к новой индустриализации с надеждой. Им в принципе дела нет до экономических теорий (да и во всем мире так). Они хотят улучшить личное благосостояние. А существующая парадигма экономического развития такого шанса им не дала. Для них прошедшие 23 года – сплошная ошибка. Поэтому власти для исправления этой ошибки необходимо провести весьма серьезную организационную работу. Однако, пока по этому поводу кроме пафосной риторики действенных шагов не просматривается.

А пути устранения тревоги, в общем-то, лежат на поверхности. И властям, и – самое главное – крупнейшим собственникам надо бы озаботиться повышением личного благосостояния большей части населения страны при сохранении открытой экономики, и тогда не нужно будет «противостояние с Западом». При любой психологии. И способы для этого тоже общеизвестны: надо поделиться частью доходов с народом той страны, где эти доходы создались. Но никаких реквизиций! И никакой благотворительности! Для этого можно просто не отправлять за рубеж ежегодно по $100 млрд., а вложить их внутри страны в создание и модернизацию своих собственных частных промышленных и сельскохозяйственных предприятий. Причем, для этого не нужно принимать никаких новых законов, проводить никаких реорганизаций, никаких ссылок на «субъективные и объективные» условия – нужно одно хотение собственников.

Да, придется обременить себя некоторыми хлопотами по организации новых производств. Просто «курить бамбук» в ожидании дивидендов от средств, вложенных в западные высокоорганизованные фонды и корпорации, не получится. Но, с другой стороны, можно делом доказать справедливость тезиса о «более высокой эффективности частного бизнеса».

Да, придется потерпеть некоторое уменьшение темпа прироста доходов. Ежегодного удвоения состояния для участников списка Forbes вряд ли приходится дожидаться. Но, с другой стороны, ведь это все-таки, хоть и не великое, но увеличение (!) доходов, а не возможная потеря активов в случае ужесточения санкций. А ведь звоночек в прошлом году на Кипре уже звякнул.

Конечно, можно не обращать никакого внимания на изменение настроения населения «этой» страны. Мало ли кому что пригрезилось… Но, с другой стороны, это ведь не пара ортодоксальных сторонников какой-нибудь идеологической секты. Это как-никак три четверти населения страны. Электорат.
 

http://svpressa.ru/economy/article/94805/